Станислав Подъячев: как НБУ инфицирует коррупцией банковскую систему

На этой неделе НБУ опубликовал два постановления: одно из них, номер 364, создаёт иллюзию либерализации в банковской сфере; второе, за номером 365, вынуждает банкиров выполнять не свойственные бизнесу административные функции либо становиться коррупционерами.

Современная правовая система разделяет регулирование деятельности государственных органов и частных компаний на публичное и частное право. Основной принцип частного права — разрешено всё, что не запрещено законом. А публичного — разрешено лишь то, что прямо предусмотрено законом.

Со времён Римской империи этот принцип используется для того, что бы оградить общество от произвола властей, точнее людей, которые были избраны или назначены действовать от имени государства, пользуясь возможностью принуждения и наказания за неповиновение.

Общество развивается, создавая новые технологии, которые не только меняют быт людей, но и позволяют преодолеть монополию государства, уменьшить его роль в жизни обычного человека. Ограниченные публично-правовыми инструментами чиновники, в погоне за инструментами контроля, перекладывают «грязную работу» на бизнес, который действует по противоположным принципам.

Именно в этом заключается суть принятого ещё в 2012 году Постановления НБУ номер 346, предоставляющего НБУ широчайший инструментарий в сфере влияния на деятельность коммерческих банков, которых вынуждают выполнять полицейские функции по отношению к клиентам. Как и статья 73 Закона Украины О банках и банковской деятельности, позволяющая чиновникам НБУ самостоятельно оценивать уровень нарушений или угрозы интересам вкладчиков и на своё усмотрение применять к банкам санкции в диапазоне от письменного предупреждения до ликвидации. Диапазон полномочий настолько широкий, что если провести аналогию с действиями полицейского, то за любое нарушение правил дорожного движения или угрозу такого нарушения было бы предусмотрено наказание в виде устного предупреждения или конфискации автомобиля.

В этих условиях все банки находятся на коротком поводке у регулятора, чья репутация благодаря участию в финансовых схемах прошлого и действующего гарантов Конституции, мягко говоря, вызывает ряд вопросов. Что же теперь требует от банкиров государство? Разберем три самых противоречивых основания для признания рискованной деятельности банка в сфере финансового мониторинга, которые вводятся новым постановлением.

1. «Проведение клиентами банка финансовых операций, не имеющих документального подтверждения очевидной экономической целесообразности (смысла) и / или, если у банка нет документов (информации) о реальных финансовых возможностей осуществления финансовых операций клиентов, или в случае несоответствия финансовых операций клиента имеющимся в банке документам (Информации) о финансовом состоянии и / или содержания деятельности (социального статуса) клиента».

Приходя в банк с платёжным поручением, клиент вынужден будет прямо с порога начинать оправдываться и убеждать всеми доступными ему способами в «очевидной экономической целесообразности». То, что очевидно для одного человека, может быть нонсенсом для другого. Предпринимательская деятельность, особенно в сфере инноваций, по мнению банковского клерка может не иметь очевидного смысла. Это широчайшее поле для коррупции.

2. «Участие банка (предоставление банком услуг) в проведении финансовых операций, характер или последствия которых дают основания считать, что они могут быть связаны с выводом капиталов, легализацией криминальных доходов, конвертацией (переводом) безналичных средств в наличные, осуществлением фиктивного предпринимательства, уклонения от налогообложения и т.п. (в частности связанных со снятием наличных средств, переводом средств за границу, куплей-продажей ценных бумаг, использованием счетов лиц не по назначению и т.д.)».

Если предприниматель, заработавший за год миллион гривен, хочет купить себе участок в Черногории, это может служить «основанием считать» эту операцию выводом капитала за границу.

Снятие в банкомате наличных – «конвертация (перевод) безналичных средств в наличные». В данной статье не будут затронуты «уклонение от налогообложения» и «легализация криминальных доходов», так как вину лица в совершении этих преступлений, согласно законов Украины, определяет исключительно суд.

Но НБУ считает, что банкир должен быть более компетентен и без лишних органов в роде полиции или прокуратуры, самостоятельно квалифицировать действия клиента и определять, виновен он или нет, основываясь на таких критериях как «могут быть связаны», «и т.д.», «очевидный экономический смысл».

3. «Проведение банком или клиентами банка финансовых операций, характер или последствия которых дают основания считать, что они могут быть связаны с избежанием требований и ограничений, предусмотренных банковским, валютным законодательством, законодательством по вопросам финансового мониторинга».

При этом, ни в одном законе или другом нормативно-правовом акте Украины не содержится определение понятия «дают основания считать, что они могут быть связаны». То есть, даже если операция не связана с избежанием ограничений, коих в наших законах бесчисленное множество, и даже если клиент понятия не имел об их наличии, но банкир считает, что они «могут быть связаны», хотя бы чисто теоретически, он обязан отказать клиенту в её проведении.

Такие дискреционные полномочия напоминают расстрельные протоколы троек НКВД. Действительно, чем вышеупомянутые категории отличаются, например, от «вёл резкую контрреволюционную агитацию» или «вёл среди населения активную контрреволюционную деятельность, распространяя упаднические настроения»? Конечно, сегодня речь не идёт о расстрелах. Это касается «всего лишь» бизнеса, репутации, собственного достоинства.

Закручивание гаек в бизнесе руками банкиров, которые сами по себе представляют частный бизнес, является логичным продолжением истории с постмайдановским рефинансированием банков 2014 года, когда, по информации банкиров, чиновники получали 25% в виде откатов за кредиты банкам.

Казалось бы, благое дело спасения банков, обернулось потерями для бюджета и профитом для чиновников. Трагедия заключается не в том, что новые требования по контролю за операциями клиентов будут мешать спокойно спать по ночам менеджменту и акционерам украинских банков, а в том, что государство, перекладывая несвойственные бизнесу функции на банкиров, заражает вирусом власти и коррупции каждого сотрудника банка. Этот вирус очень опасен. Он поселяется в человеке и провоцирует искать как можно больше инструментов влияния на клиентов.

НБУ прикрывается войной и необходимостью отрезать возможность финансирования террористов. Одновременно с этим компания Президента пополняет бюджет страны-агрессора в рамках действующего законодательства. Естественно, это имеет «очевидный экономический смысл» и не вызывает вопросов по поводу вывода капиталов за границу.

Для людей, знакомых с футурологией очевидно, что время не линейно и не универсально. Одновременно на Земле живут люди, стремящиеся в прошлое (Россия, религиозные фанаты), цепляющиеся за настоящее (Европа, обладатели капиталов) и проектирующие будущее (Кремниевая Долина, инноваторы). Нацбанк, в след за своими московскими коллегами, явно тянет банковскую систему Украины в прошлое. Идеальный банк глазами НБУ — это сельский филиал сбербанка, который принимает коммунальные платежи, выдаёт пенсии и принимает копеечные вклады от верующих в государство.

Однако та часть общества, которая толкает человечество вперёд, испытывает острую необходимость в современных финансовых инструментах. И как мы видим, это не должны быть банки по определению. Единственный доступный на сегодня инструмент для реализации этих потребностей — цифровые автономные организации, существующие в виртуальном мире и работающие по естественным законам математики.

Станислав Подъячев, эксперт в сфере виртуальных валют