Украинцы смогут разводиться и делить имущество без судов

В начале ноября Верховная Рада сделала первый шаг для урегулирования споров различного характера не в суде, а в ходе особого рода переговоров, когда специальный посредник между заинтересованными сторонами помогает им добровольно найти компромиссное решение.

Принятый в первом чтении законопроект №3665 ждал своего часа почти год. Один из его авторов, народный депутат Алена Шкрум, пояснила, что его реализация позволит разгрузить судебную систему, доверие к которой, к тому же, существенно подорвано.

При этом, как утверждает другой автор проекта, народный депутат Елена Сотник, для участников спора это будет менее затратно, чем оплата услуг адвокатов. В первую очередь, потому, что сам процесс переговоров занимает гораздо меньше времени.

Копируем международный опыт

В пояснительной записке авторы законопроекта ссылаются на международный опыт и Директиву 2008/52/ЕС, нормы которой отражает данный законопроект. В частности, пятая статья Директивы предполагает, что суд может рекомендовать сторонам добровольную процедуру медиации, а стороны могут отказаться от нее.

Юрист ЮКК “Де-Юре” Наталья Ляшенко отмечает, что медиация широко распространена в США и Европе, как в гражданских, так и в уголовных делах.

“Причем часто инициаторами медиации становятся прокуроры, либо же суд может порекомендовать сторонам прибегнуть к ней. Предугадать отношение к медиации государственных органов в Украине довольно сложно, так как, несмотря на реформы, многие продолжают действовать с позиции силы и исходят из презумпции своей правоты в отношениях с гражданами и субъектами хозяйствования”, — отметила Ляшенко.

По словам Елены Сотник, за границей, например, в США и Австралии, медиацию часто выбирают при рассмотрении дел об опекунстве над детьми в ходе бракоразводного процесса. Это позволяет не слишком травмировать психику детей, чего не избежать во время судебных слушаний.

“И если споры между предприятиями в хозяйственных судах зачастую и так выглядят довольно мирно и разрешаются без громких заявлений, взаимных обвинений и излишнего накала страстей, то в судах общей юрисдикции, где рассматриваются семейные, трудовые и имущественные споры между физическими лицами, эмоциональная составляющая выражена как нельзя ярче”, — добавила Наталья Ляшенко.

По словам юристов, в большинстве случаев это способствует затягиванию процесса и окончательному разрушению отношений между сторонами.

Как ссориться интеллигентно

Старший юрист адвокатского объединения “Спенсер и Кауфманн” Андрей Гвоздецкий поясняет, что медиатор не является третьей стороной, которая разрешает спор, он не имеет права предоставлять сторонам рекомендации или давать правовую оценку сложившейся ситуации. И в этом отличие от, например, третейского суда.

“Его задача в структурировании и координировании переговоров с целью скорейшего примирения, а также в консультировании по вопросам как оформить договоренности сторон конфликта. Именно такая модель нашла отражение в законопроекте”, — сказал Гвоздецкий.

По сути, медиатор переносит внимание сторон с их позиций на их интересы. Юристы отмечают, что в мировом опыте наиболее эффективной медиация является для урегулирования именно частноправовых споров, то есть семейных конфликтов, вопросов опеки, споров об имуществе, трудовых споров. Внесудебное урегулирование используется, кроме прочего, с целью этического, мирного и сбалансированного решения конфликтов.

“Все, кто хоть раз сталкивались с судебным разбирательством, прекрасно понимают, насколько длительным, затратным и непредсказуемым может быть этот процесс. Рассмотрение дела может растянуться на годы, а ваши права так и не будут защищены. Более того, судебное разбирательство само по себе воспринимается как конфликт, противостояние, где кто-то обязательно должен проиграть”, — подчеркнула Наталья Ляшенко.

Процесс медиации в данном случае является хорошей альтернативой, когда стороны могут сесть за стол переговоров и мирно разрешить возникший спор, идя на уступки и извлекая наибольшую пользу. Стороны сами могут влиять на скорость рассмотрения дела, круг вопросов, которые должны быть разрешены, и выбирать приемлемые для обеих сторон варианты выхода из сложившейся ситуации.

Авторы законопроекта отмечают, что институт медиации дополняет, а не заменяет такие правовые институты как мировое соглашение в гражданском и хозяйственном процессах или примирение в административном судопроизводстве и уголовном процессе.

В отличие от судебного процесса, стороны могут сохранить в тайне от общественности все нюансы решения спора.

“Медиатор не вправе разглашать конфиденциальную информацию, за исключением, когда это необходимо для принудительного исполнения договора, заключенного по итогам медиации, а также, если это вредит здоровью лица или противоречит интересам ребенка”, — рассказал адвокат, старший юрист компании по обслуживанию иностранных инвестиций Investment Service Ukraine Татьяна Костюк.

Что надо доработать

Несмотря на то, что медиатор не является своего рода арбитром, а медиация — не аналог третейского судебного разбирательства, отсутствие требований о наличии у посредника юридического образования является спорным.

“Ключевая функция такого специалиста заключается в структурировании процесса переговоров и примирения. Его профессиональные знания в области права должны быть фундаментом для составления грамотного заключительного договора, направленного на эффективное разрешение спора, а не на создание почвы для дальнейших маневров в судах”, — уточнил Гвоздецкий.

Адвокат, старший юрист компании по обслуживанию иностранных инвестиций Investment Service Ukraine Татьяна Костюк не так категорична. Она напоминает, что спорные отношения не всегда касаются правового поля. К примеру, у сторон могут возникнуть разногласия по сложным финансовым, экономическим, технологическим вопросам, где юридические знания могут и не помочь.

“Выбирая компетентного специалиста, стороны избавляются от необходимости проводить длительные и дорогостоящие экспертизы. В результате, оперативно получают взаимовыгодное решение спора”, — говорит Костюк.

Стороны могут прибегнуть к медиации как до обращения в суд, так и в процессе судебного разбирательства. И хотя договоренности добровольные, заключительный договор обязателен к исполнению. Если он не исполняется одной из сторон, то другая обращается в суд.

“Проект закона содержит основные положения, касающиеся медиации, но не раскрывает порядок и правила ее проведения. Предполагается, эти правила должны быть разработаны организациями, которые и обеспечивают проведение медиации”, — говорит Наталья Ляшенко.

В то же время специфические требования к данным организациям не предъявляются.

Фактически, подготовкой процедуры медиации может заниматься любое физ- или юрлицо. На эти же организации, а также на объединения медиаторов и организации, которые проводят обучение, возлагается обязанность по ведению реестра медиаторов.

В свою очередь, Андрей Гвоздецкий критично настроен относительно возможности применить медиацию для разрешения как гражданских и хозяйственных, так и административных и уголовных споров.

“К примеру, возможность внесудебных разбирательств при общеизвестном факте наполнения государственного бюджета за счет фискальных служб нельзя себе представить”, — говорит юрист.

Еще более спорным является применение медиации в уголовных производствах.

“Да, законопроект предусматривает ограничения в отношении медиации при тяжких или особо тяжких преступлениях. В то же время суть уголовного преступления — его общественная опасность (это следует из нормы Уголовного кодекса Украины об определении преступления). Использование внесудебного, по сути договорного, урегулирования между потерпевшей и виновной стороной сложно представляется в действии”, — считает Гвоздецкий.

Кроме того, в украинских реалиях медиация рискует стать формой “закрыть рот” жертве преступления и откупиться, а уровень законности и правопорядка в стране существенно ухудшится. Тем не менее, юристы считают, что этот законопроект является скорее платформой для внедрения нового института, нежели надлежащим его регулированием.

“Безусловно, это важный шаг приведения нашей правовой системы к существующим в мире практикам. Вместе с тем эффективный, работающий механизм возможно создать только с учетом надлежащей доработки при участии экспертного обсуждения, ученых, практикующих юристов, представителей судебной системы”, — подытожили в “Спенсер и Кауфманн”.

Константин Симоненко